«Бойцы СВО стали причаливать, находить новые смыслы в жизни»: Дмитрий Гайнуллин об итогах первого года работы проекта «ZOV-Причал» 

Самый молодой и очень злободневный, стремительно меняющийся и развивающийся, активно растущий и вдохновляющий — всё это про проект службы «Милосердие Казань». Проект «ZOV-Причал» стартовал год назад. Это тот самый случай, когда личная инициатива нашла поддержку. Профессиональный психолог Дмитрий Гайнуллин пришёл в «Милосердие Казань» как доброволец, выезжал в Северодонецк, чтобы помогать мирному населению, и остался как руководитель уже собственного проекта. Первый год большого и нового служения стал проверкой на прочность и необходимость дела по реабилитации вернувшихся бойцов специальной военной операции, и, одновременно, крепким фундаментом для роста. Сейчас «ZOV-Причал» — это не только про военнослужащих и ветеранов боевых действий, но и про патриотизм в самом правильном его понимании. Откуда такое название и кто его придумал? Кто стал первым подопечным и как его дела сейчас? Как проект изменился за год и планы на будущее? Итоги первого года работы проекта «ZOV-Причал» подводим вместе с его руководителем Дмитрием Гайнуллиным. 

Дмитрий, проект называется «ZOV-Причал». Какой смысл Вы вкладывали название? Оправдало ли оно себя в первый год существования проекта? 

Когда только зарождался проект, конечно, встал вопрос и о названии. Так получилось, что я точно помню, в какой момент и где придумал, если можно так сказать, имя проекту. Мы были в Свято-Вознесенском мужском Макарьевском монастыре. Поехали туда, чтобы попробовать договориться о возможности адаптации вернувшихся бойцов в святой обители, где они могли бы побыть наедине с собой и с Богом. Монастырь стоит на берегу Волги, у него есть своя пристань, которая так и называется — монастырская пристань. Я стоял там, смотрел, как причаливают катера, причаливают люди в обитель. И вот это слово «причал» очень запало в душу. Ведь это такое глубокое по значению. Что касается аббревиатуры «ZOV», то с началом спецоперации она была у всех на слуху и в ходу. Вот и сложилось название проекта «ZOV-Причал». Уже позже я вдруг понял, что «причалится» это ещё и слег, по сути, очень народное высказывание. После первого года существования проекта я могу точно сказать, что у нас есть бойцы, кто к нам причалили и остались. Благодаря проекту «ZOV-Причал» их жизнь в тылу стала выстраиваться и обрастать новыми смыслами. Поэтому название себя, думаю и надеюсь, оправдало и будет оправдывать дальше. Мы — надёжная пристань и верный причал для военнослужащих в том бушующем море потерь, проблем, переживаний и ужасов войны, которые они принесли с собой с фронтов специальной военной операции.

Кто стал первым подопечным проекта «ZOV-Причал»? С какой проблемой он обратился и удалось ли её решить?

Одним из первых подопечных стал Лев, позывной «Берёза». Он был ранен, отправлен на лечение и реабилитацию в Казань, а после должен был вновь вернуться в зону боевых действий. Лев обратился в наш проект за помощью, потому что возникла проблема с формулировками медицинских заключений для военно-врачебной комиссии. После ранения у Льва оказалась травмирована, в том числе, и правая рука. Рука перестала функционировать как положено, лечение результата не принесло, нажимать на курок боец уже не мог. Лев — командир штурмовой роты, после лечения ему было предписано прибыть в свою часть. Но это было бы равно гибели — стрелять Лев уже не мог. Мы взялись помочь. Стали искать варианты руку разработать, но выяснилось, что лечение бесперспективно, положительной динамики не будет. Лев — отважный воин, от войны не бежал, не собирался и на этот раз, но идти воевать без возможности вести бой было никак нельзя. Это опасно как для него самого, так и для его боевых товарищей. Наше сопровождение длилось почти девять месяцев! Лев постоянно лежал в больницах, ему удаляли осколки. Параллельно мы штудировали законы и постановления, чтобы правильно оформить документы. Когда пакет бумаг был готов, мы отдали его на рассмотрение ВВК, где вынесли вердикт, что наш боец подлежит увольнению. Но увольняться со службы Лев не захотел, пока было его хождение по мукам, он понял, что может быть полезным в тылу, работая в военкомате. У него всё-таки есть боевой опыт, он действительно очень переживает за всех своих подопечных. Льву одобрили такое решение, военкомат для него приготовил место и отправил запрос в его часть. После чего Лев написал рапорт на перевод и убыл в Северодонецк, он по-прежнему командир штурмовой роты, но на тыловых задачах. Сейчас мы ожидаем приказа либо об увольнении, либо о переводе. Мы постоянно с ним на связи, в режиме ожидания.

А ведь есть ещё и особо болезненный режим ожидания, когда родные неделями, месяцами и даже годами не знают ничего о своём в бойце… Речь про пропавших без вести на фронтах спецоперации. Какую работу «ZOV-Причал» ведёт в этом направлении?

Это очень больно и страшно. Если честно, то наш проект поначалу не задумывался для оказания помощи по поиску без вести пропавших. Мы нацеливались на реабилитацию вернувших военнослужащих, чтобы помогать им минимизировать психологические последствия пребывания в условиях войны, сглаживать симптоматику посттравматического стрессового расстройства. Но так получилось, что я некоторое время заменял сотрудника службы «Милосердие Казань», отвечал на звонки, поступающие на диспетчерский номер. И почему-то буквально посыпались звонки от людей, которые просили о помощи в поисках бойцов, пропавших без вести. На тот момент у нас никакого единого прописанного алгоритма не было. Я искал, объяснял, брал имена пропавших военнослужащих, передавал их на молебны в Раифский монастырь и Казанский собор. И, знаете, люди были благодарны даже за это, говорили, что куда только не звонили и нигде их не слушали с таким вниманием и сопереживанием. Когда обращений по без вести пропавшим стало ещё больше, мы разработали брошюру с пошаговым объяснением, как действовать, если боец пропал без вести. Мы презентовали брошюру на Межрегиональной конференции по социальному служению Русской Православной Церкови, которая проходила в Казани в начале июня. Документ разошёлся по епархиям Приволжского федерального округа. Звонков и обращений теперь очень много.

Дмитрий, как лично Вас изменил проект? Это ведь служение непростое, особого порядка.

Наверное, стоит начать немного издалека. Многие мои знакомые ещё в четырнадцатом году уехали на Донбасс, в ополчение. Тогда я вёл психологическую практику, ухаживал за тяжело больной тётей. Когда началась спецоперации, решил подписать контракт, но по состоянию здоровья я не годен. Думал начать возить гуманитарную помощь на передовую, метался, если честно. Не мог понять, как я могу применить себя здесь, в тылу. Была неопределённость, бессмысленность, непонимание… А хотелось сопричастности! Потом старшие товарищи подсказали, что в Воронеже есть курсы для православных психологов, где иерей Владимир Лищенюк обучает работе с посттравматическим стрессовым синдромом. Я тогда подумал, где православие, а где я. Но, тем не менее, попросился, меня взяли, я прошёл обучение по работе с ПТСР. Тогда я понял, что это моё, я могу этим заниматься. Но я не понимал, как это воплотить в жизнь и реализовать. Потому что идти в частную клинику и на платной основе принимать вернувших бойцов, это точно противоречило моим убеждениям! Я понимал, что это не может быть за деньги. У меня зрела  идея некого реабилитационного центра. И обращения стали поступать от участников боевых действий, по старой памяти, когда я ещё с зависимостями работал. Но при ПТСР необходим иной подход, стандартная реабилитация не подходит. Потом случилась добровольческая поездка в Северодонецк вместе с руководителем службы «Милосердие Казань» Ольгой Варгановой. Помню, как Ольга Сергеевна, спустя некоторое время, сказала, что давай попробуем сделать новый проект по реабилитации вернувшихся бойцов. И вот уже год как мы трудимся в этой нише! Работа в службе «Милосердие Казань» меня сильно изменила. Наверное, я бы так и остался в светской среде, не начался бы мой путь по воцерковлению. Моя супруга говорит, что я стал спокойнее, взвешеннее, рассудительнее, меньше стало эмоциональных решений. Я научился наблюдать, ждать, но самое главное — я стал меньше осуждать, это была моя большая проблема.

Первый год позади, проект «ZOV-Причал» растёт и развивается. Какие планы на год новый? 

Наш проект, действительно, развивается и очень стремительно. Пример тому — создание подросткового патриотического клуба «Причал» в селе Большие Ключи Зеленодольского района и в Казани. Среди наставников — участники специальной военной операции. Это Игорь и Сергей. С реальным боевым опытом и безграничной любовью к Родине. Всё это они передают детям, которые впитывают в себя ценности, показывая высокие результаты на состязаниях. Например, у нашего «Причала» первое место на военно-патриотический сборах, которые проводит Союз казаков России. В планах, конечно, развиваться в этом направлении, выезжать в экспедиции с палатками, организовывать полевые сборы по обучению навыкам выживания для детей и родителей. Есть необходимость в собственной мастерской. А ещё есть желание взять в проект «ZOV-Причал» храм под восстановление. Чтобы у военнослужащих и ветеранов боевых действий была возможность уединиться, чтобы они могли справляться со своими эмоциональными переживаниями и дальше возвращаться в жизнь. Мы бы могли на базе храма вести реабилитацию, где ключевым бы был не срок пребывания, а именно долгосрочные, доверительные отношения на многие лета, когда человек знает, что у него есть островок, куда всегда можно причалить!

P.S. Пока интервью руководителя проекта «ZOV-Причал» готовилось к публикации, хорошие новости пришли от того самого Льва под позывным «Берёза». Командир штурмовой роты получил увольнение, благополучно вернулся домой, готовиться приступить к работе в военкомате. Лучшего подарка для Дмитрия Гайнуллина к первой годовщине проекта и быть не могло! Первый запрос на сопровождение, кропотливая работа на протяжении почти года и первый успех! Теперь «Берёза» может пустить корни на родной земле, в тылу во благо фронта!

Проект службы «Милосердие Казань» — «ZOV-Причал» — оказывает психологическое, юридическое и медицинское сопровождение бойцов специальной военной операции и членов их семей, консультирует по поиску военнослужащих, пропавших без вести, работает по патриотическому воспитанию подростков. Это всё бесплатно. Телефон для связи: 8-937-003-44-79.