О казанской благодетельнице Ольге Гейнс и ее добрых делах

Благодаря ей в Казани появились больница для бедных и больница для детей, приют для девочек-сирот, где они получали блестящее образование, богадельня для мусульман, музей и много чего еще. Материал о Ольге Сергеевне Гейнс, великой казанской благотворительнице, недавно опубликовал портал Милосердие.ру. Специально для вас публикуем этот занимательный рассказ о нашей землячке. 

Портрет О. С. Гейнс (2-й вариант, 1890). Автор И. Е. Репин, (ГМИИ РТ)

Илья Репин вспоминал: «Как-то я сидел дома усталый после работы. Она ко мне пришла и стала просить, чтобы я с нее сделал портрет. Я посмотрел на эту, как мне показалось, бедно одетую женщину и сказал ей почти в шутку, чтобы она не приставала: пять тысяч рублей. „Пожалуйста“, – тихо ответила она. Я сделал портрет этой странной женщины».

Это была Ольга Гейнс, богатейшая наследница купеческого рода, невеста казанского губернатора и неутомимая благотворительница.

Когда Репин осознал, что именно произошло, он устыдился и выполнил – уже бесплатно – еще один портрет Ольги Сергеевны. На первом изображена простоватая провинциалка, на другом – великолепная дама. Многим, кстати, больше нравится именно первый вариант.

Приют с домашним уклоном

Ольга Гейнс, урожденная Александрова, появилась на свет в 1847 году в Казани, в купеческой семье. Ее отец был человек богатый – чаеторговец-первогильдеец, один из совладельцев «Товарищества Казанского кожевенного завода на паях».

Богатый, но не жадный. И сам, и жена Анна Михайловна занимались благотворительностью. Когда Анна Михайловна скончалась, дочь Ольга встала вместо нее во главе Александровского приюта для девочек-сирот.

Им дело, разумеется, не ограничивалось, но он на тот момент был самым крупным благотворительным проектом Александровых.

Ольга Сергеевна, что называется, жила приютскими делами. Навещала приют каждый день. Именно эта черта сильнее прочих отличала Ольгу Сергеевну от большинства благотворителей. Она не ограничивалась подписанием чеков. Подопечные, по сути, были для нее близкими родственниками. И ощущали себя уже не совсем сиротами.

В 1889 году Ольга Сергеевна пожертвовала на строительство нового здания приюта 40 000 рублей. Лично выбирала мебель – чтобы и красиво, и удобно. Покупала лампы, картины, всяческие безделушки. Собирала приютскую библиотеку. Сама подписывала свой приют на детские журналы. А в праздники тащила с собой горы сладостей.

Лучшие учителя в городе

И разумеется, заботилась о том, как будет складываться жизнь девиц после приюта. Чтобы они могли спокойно зарабатывать себе на жизнь, им приглашали преподавателей шитья, кружевоплетения и так далее. С этой же целью благотворительница, помимо детских журналов, подписывала свой приют еще и на журналы мод. Хороший вкус должен формироваться сызмальства.

Учителей Ольга Сергеевна тоже отбирала лично. Лучших в городе. А при отборе пользовалась теми же принципами, которыми когда-то пользовались ее собственные родители, подбирая педагогов для ее домашнего образования.

Приют действительно во многом походил на дружную надежную семью.

Казанский губернатор восхищался: «Попечительница О. С. Александрова принимала действительное и деятельное участие во внутреннем управлении приюта. Посещая часто в различные часы дня и вечера приют и оставаясь в стенах заведения по несколько часов, обращала внимание не только на наружный порядок и чистоту заведения, но, входя с теплым материнским участием в успехи каждой девочки, расспрашивала их об учении, рукоделии и поведении».

«Свет без свеч» и другие новшества

В том же 1889 году умирает брат Ольги Сергеевны, Александр. Ей достается от брата наследство – Александровский пассаж. Он грандиозен и красив, его постройка обошлась в 800 тысяч рублей. Александр Сергеевич потратил на эту игрушку примерно десятую часть своего состояния. Пассаж открыли в 1883 году, и там сосредоточились лучшие магазины города Казани.

Поражали и технические новшества. В первую очередь, конечно, гигантская стеклянная крыша. Днем здесь было так же светло, как на улице. Вечером крышу заменяло еще одно чудо – «свет без свеч», то есть электрическое освещение. Городских электростанций тогда еще не было, и для пассажа привезли дорогой генератор из Германии.

Хотели было запустить светильный газ, но решили, что электричество будет смотреться современнее. И не ошиблись.

Производили впечатление лифты, паровое отопление. Прозрачный пол, через который можно было любоваться пассажными подвалами.

Торговый центр содержал музей

Казань. Улица Кремлевская. На переднем плане — Александровский пассаж (1883 г.). Фото Михаила Медведева /ИТАР-ТАСС/.

Со здешними часами была связана известная казанская легенда. Якобы они останавливались всего лишь три раза – когда Александр Сергеевич женился, когда у него родилась дочь и когда он умер.

После смерти Александра Сергеевича магазинам пришлось потесниться. Ольга Сергеевна отвела часть пассажа под музей и подарила его городу. Впрочем, музей, как бы сейчас сказали, не зашел – помещения, рассчитанные под торговлю, оказались слишком маленькими.

В результате для музея подобрали помещение в другом месте, а пассаж снова сделался доходным учреждением. Здесь помимо магазинов разместилась типография и дорогой отель.

Реклама сообщала: «Первоклассные номера „Городской пассаж“ на Воскресенской улице, близ правительственных и общественных учреждений. Номера обставлены комфортабельно – общий зал, газеты, ванная, электрическое освещение, прекрасная кухня, всегда свежая провизия. К услугам г.г. квартирантов посыльные и телефон. Сдаются посуточно и месячно».

Часть выручки просто переводили на музейные нужды. Пассаж как бы содержал музей.

Больница для бедных, еще одна – для детей

На сороковины по брату Ольга Сергеевна пожертвовала городу еще 100 тысяч, в память об умерших родственниках. Писала городскому голове: «Горячо сочувствуя Вашим благим заботам на пользу города Казани и желая увековечить память дорогих мне родных: отца моего Сергея Евсеевича, матери моей Анны Михайловны, брата моего Александра Сергеевича Александровых и сестры моей Людмилы Сергеевны Алафузовой, я жертвую из собственных моих средств в пользу города сто тысяч рублей».

Правда, городские власти не имели возможности распорядиться деньгами по собственному усмотрению. Благотворительница все распределила сама. 85 тысяч – на устройство больницы для бедных. Сначала на 25 коек, а потом как пойдет.

И еще 15 тысяч – на детскую больницу. Специально оговаривалось, что в больнице будут в том числе лечить детей из Александровского приюта – их, любимых, она не бросала.

Ольга Сергеевна в обращении к городскому голове объясняла свой поступок: «Посильное пожертвование вызвано как желанием принести общественную пользу во имя дорогой памяти о моих почивших родных, так равно и полным сочувствием к неусыпным трудам Вашим, в качестве городского головы, на пути ведения города Казани к образцовому благоустройству».

Голова же в ответ предложил увековечить имя Ольги Сергеевны на золоченой доске в актовом зале городской думы. В приемной же детской больницы вывесить ее портрет.

Он заявил: «Смею думать, что этим скромным, сравнительно с заслугами достопочтенной жертвовательницы, чествованием городская дума до некоторой степени осязательно выразит чувства своей безграничной признательности».

Обменялись, так сказать, любезностями.

Недолгое семейное счастье

Здание Ксенинской гимназии. Фото И. Алексеев/ wikipedia.org

Но и этого мало. Неутомимая благотворительница приобретает за 50 тысяч здание для женской Ксенинской гимназии. После чего выходит замуж.

Ее избранник – пятидесятишестилетний генерал-лейтенант и этнограф Александр Константинович Гейнс. Да и невеста вполне уже взрослая – Ольге Сергеевне 43 года. Одно время Александр Константинович служил казанским губернатором – так и познакомились.

Поговаривали, что он – дабы добиться расположения своей возлюбленной – сам занялся благотворительностью. Так или нет, но при его участии Казань начали телефонизировать, в городе открылись музыкальная школа и Общество любителей сценического искусства, начала выходить либеральная газета «Волжско-Камское сло­во», а Казанский кружок любителей музыки нашел свое пристанище в одном из помещений губернаторского дворца.

Ради семейного счастья Ольге Сергеевне пришлось пожертвовать самым дорогим в ее жизни – Казанью. Дела влекли его в Санкт-Петербург. Семья отправилась в столицу. Но благотворительница то и дело появляется в родной Казани. Не забывает о своих воспитанницах ни в Александровском приюте, ни в Ксенинской гимназии.

Впрочем, семейное счастье продолжалось недолго. Гейнсы обвенчались в 1890 году, а уже в 1892 Александр Константинович скончался. Тело перевезли в Казань, а у Ольги Сергеевны возник новый объект для добрых дел. Она стала издавать научные труды безвременно ушедшего супруга.

Сироты при живых родителях

Разумеется, Ольга Сергеевна продолжает покровительствовать и приюту, и гимназии. Много денег жертвует на Родионовский институт благородных девиц. В отличие от Александровского приюта, там все очень строго. Ежедневные занятия до шести часов вечера. Единственный выходной – воскресенье, но и его воспитанницы проводили в стенах института. Разъезжаться по домам запрещено не только в выходные, но даже на летние каникулы.

У родионовских воспитанниц были родители, но жили они абсолютно по-сиротски.

Благотворительница много жертвовала и на Ложкинскую богадельню. Между делом открыла училище для девиц из духовного звания. В 1899 году обустроила богадельню для «Общества пособия бедным мусульманам».

Ее щедрость не знала ни национальных, ни религиозных границ.

В 1914 году Казанская городская дума присвоила Ольге Сергеевне звание почетной гражданки города Казани.

Умерла в нищете и забвении

Революция практически никак не отразилась на жизни Ольги Гейнс. Она и так вела скромнейший образ жизни, а все деньги тратила на добрые дела.

В 1918 году благотворительница передала свое собрание живописи Северо-Восточному этнографическому и археологическому институту. Из особняка ее, конечно, выселили. Но не беда – в простой квартире тоже можно жить.

Так она и прожила в своей Казани вплоть до самой смерти, до 1927 года. Погружаясь все глубже и глубже в забвение и в нищету.

Похоронена в фамильном склепе на кладбище Зилантова монастыря. Могила утрачена.