Отец Дмитрий Кротков о поездках в зону СВО и людях, кому нужна помощь

В Запорожье, Херсон и на Донбасс наш коллега отец Димитрий Кротков, руководитель епархиального отдела по работе с вооруженными силами в Крымской митрополии и руководитель Специального гуманитарного центра, ездит каждый месяц, и даже чаще. Уже наизусть знает все населенные пункты, улицы, имена жителей, у кого какие проблемы и нужды.  

Совсем недавно он с командой добровольцев вернулись из крайней поездки: отвезли гуманитарную помощь тем, кто находится в зоне СВО. Следующая поездка планируется в ноябре, в ней примут участие представители из Казанской и Екатеринбургской епархий. А пока наша служба «Милосердие Казань»  собирает гуманитарный груз и средства в помощь жителям и пострадавшим в Донецкую и Луганскую республики, Запорожье и Херсон. Присоединиться может каждый, подробнее о сборе здесь.

Кому будет отправлена эта помощь? Об этом и о своих поездках, подлых обстрелах и испытаниях верой специально для читателей и подписчиков «Милосердие Казань» рассказал отец Димитрий Кротков.

—  Отец Димитрий, что стало точкой отсчета ваших поездок? 24 февраля? 

— С августа 2014 года мы по благословению владыки организуем поездки, оказываем помощь. В апреле того же года я вошел в состав координационного совета МЧС по оказанию помощи беженцам и вынужденным переселенцам в Крыму. Мы оказывали духовную, юридическую, гуманитарную помощь тем, кто прибывал в Крым. За восемь лет накопилось достаточно опыта. Было более 30 поездок, доставлено больше 200 тонн гуманитарного груза. С марта 2022 у нас было уже 38 поездок, разного характера.

— Страшно бывает? Или вы ездили по безопасным дорогам?

— Ситуации бывают разные, и прилеты, и минометные обстрелы. Очень переживаю, когда собираются люди на раздачу гуманитарной помощи, особенно сейчас, когда мы раздаем теплые вещи (это занимает больше времени), в этот момент велика вероятность, что нас заметят с коптера или дрона и будет обстрел.

Вот сейчас в Евгеновке под конец раздачи гумпомощи ВСУ начали обстрел того места, где мы стояли, но, слава Богу, все завершилось благополучно.

Понимаете, ездить по безопасным дорогам я не вижу для себя смысла. В Мариуполь или Мелитополь возить? Ну да, там безопасный маршрут. Геническ или Бердянск? Это тоже безопасный маршрут. И туда ездят все.

Поэтому мы ставим задачу – ездить, ориентируясь не на безопасность дорог, а на крайнюю нужду людей. Ездить туда, где остро необходима помощь. Мы в этом неоднократно убеждались.

— Много людей там продолжает жить? Почему не уезжают?

— Люди привязаны к своим местам, и причины доходят до абсурдных. Например, село Степное Мариинского района, у дедушки спрашиваю: «Ну почему не уехали, есть ведь куда». А он отвечает: «Ну, у меня тут собачка, две курочки, козочка. Как я их брошу?».

— В ваших фотоотчетах мы видим и детей…

— Большая часть детей, конечно, уехала. Но они есть, и даже там, где пара километров до позиций ВСУ («серая или красная зона» как мы ее называем). В таких прифронтовых селах продолжают жить семьи с детьми, дети, родителей которых убило. В селе С*** даже школу открыли, туда дети из 5 сел ездят дети на уроки, во время обстрелов учатся дистанционно.

— Бывали ли какие-то удивительные случаи человеческой веры?

— Да. И прежде всего Господь испытывает нас в нашей вере. Потому что маршруты очень опасные. Господь нас понуждает усердно молиться там, где мы бываем.

И жители там молятся, но есть и бездуховные.  Нельзя забывать, что на Украине огромное количество сект. Даже вот село Никольское, где расположен один из известнейших на Украине монастырей — Свято-Успенский Николо-Васильевский, старец Зосима там погребен. В этом поселке огромное количество сектантов. Что, конечно, влияет на атмосферу.

— В своих социальных сетях вы писали, что в этой поездке вас ждала печальная история…

— В село Егоровка мы приезжали несколько раз, передавали помощь. Село сегодня, может быть, под российской армией, завтра — под украинской. Очень тяжелая точка. Невероятно опасный маршрут. В позапрошлой поездке нас там обстреливали. В этот раз нас миновало, но не бабушку с дедушкой. Не раз мы заезжали к ним, завозили пленку, продукты, воду. Буквально в четверг (6 октября – прим.ред.) были у них, обнимались, они плакали, мы крестики им подарили. А на следующий день от прямого попадания в дом они погибли. Екатерина и Владимир.

На фото бабушка Екатерина.

Очень много сопоставлений и как чудо Божие. Например,  когда мы утром собирались в дорогу, чтобы успеть до обстрелов, до 8 утра, не было человека, который должен был с нами ехать. Мы его ждали полтора часа и решили ехать сами. На часах — девятый час. Подъезжаем к блокпосту, и нам говорят, что полседьмого (время, когда мы планировали быть тут) был сильный обстрел с украинской стороны. Для простого человека – это ничего не значит. Для нас это промысел Божий, Господь нас придержал, и мы остались живы.

— Когда вы надеваете бронежилет, какие мысли в голове?

— Мы придерживаемся определенных алгоритмов: смотрим на небо, чтобы беспилотники, дроны не летали, надеваем каски, жилеты, аптечки, турникеты (чтобы в случае чего быть готовым оказать кому-то помощь). «Господи благослови!» и вперед.  

Присоединиться к помощи